Сорин.  Он хотел доставить тебе удовольствие.

Аркадина.  Да? Однако же вот он не выбрал какой-нибудь обыкновенной пьесы, а заставил нас прослушать этот декадентский бред. Ради шутки я готова слушать и бред, но ведь тут претензии на новые формы, на новую эру в искусстве. А по-моему, никаких тут новых форм нет, а просто дурной характер.

Тригорин.  Каждый пишет так, как хочет и как может.

Аркадина.  Пусть он пишет, как хочет и как может, только пусть оставит меня в покое.

Дорн.  Юпитер, ты сердишься…

Аркадина.  Я не Юпитер, а женщина. (Закуривает.)  Я не сержусь, мне только досадно, что молодой человек так скучно проводит время. Я не хотела его обидеть.

Медведенко.  Никто не имеет основания отделять дух от материи, так как, быть может, самый дух есть совокупность материальных атомов. (Живо, Тригорину.)  А вот, знаете ли, описать бы в пьесе и потом сыграть на сцене, как живет наш брат — учитель. Трудно, трудно живется!

Аркадина.  Это справедливо, но не будем говорить ни о пьесах, ни об атомах. Вечер такой славный! Слышите, господа, поют? (Прислушивается.)  Как хорошо!

Полина Андреевна.  Это на том берегу.

 

Пауза.

 

Аркадина (Тригорину).  Сядьте возле меня. Лет десять — пятнадцать назад здесь, на озере, музыка и пение слышались непрерывно почти каждую ночь. Тут на берегу шесть помещичьих усадеб. Помню, смех, шум, стрельба, и всё романы, романы… Jeune premier’ом и кумиром всех этих шести усадеб был тогда вот, рекомендую (кивает на Дорна),  доктор Евгений Сергеич. И теперь он очарователен, но тогда был неотразим. Однако меня начинает мучить совесть. За что я обидела моего бедного мальчика? Я непокойна. (Громко.)  Костя! Сын! Костя!

Маша.  Я пойду поищу его.

Аркадина.  Пожалуйста, милая.

Маша (идет влево).  Ау! Константин Гаврилович!.. Ау! (Уходит.)

Нина (выходя из-за эстрады).  Очевидно, продолжения не будет, мне можно выйти. Здравствуйте! (Целуется с Аркадиной и Полиной Андреевной.)

Сорин.  Браво! браво!

Аркадина.  Браво! браво! Мы любовались. С такою наружностью, с таким чудным голосом нельзя, грешно сидеть в деревне. У вас должен быть талант. Слышите? Вы обязаны поступить на сцену!

Нина.  О, это моя мечта! (Вздохнув.)  Но она никогда не осуществится.

Аркадина.  Кто знает? Вот позвольте вам представить: Тригорин, Борис Алексеевич.

Нина.  Ах, я так рада… (Сконфузившись.)  Я всегда вас читаю…