Довольно, пойте о другом!"

– Ты прав, и верно нам укажешь

Трубу, личину и кинжал,

И мыслей мертвый капитал

Отвсюду воскресить прикажешь:

Не так ли, друг? – Ничуть. Куда!

"Пишите оды, господа,

XXXIII.

Как их писали в мощны годы,

Как было встарь заведено..."

– Одни торжественные оды!

И, полно, друг; не все ль равно?

Припомни, что сказал сатирик!

Чужого толка  хитрый лирик

Ужели для тебя сносней

Унылых наших рифмачей? ‑

"Но все в элегии ничтожно;

Пустая цель ее жалка;

Меж тем цель оды высока

И благородна..." Тут бы можно

Поспорить нам, но я молчу;

Два века ссорить не хочу.

XXXIV.

Поклонник славы и свободы,

В волненье бурных дум своих

Владимир и писал бы оды,

Да Ольга не читала их.

Случалось ли поэтам слезным

Читать в глаза своим любезным

Свои творенья? Говорят,

Что в мире выше нет наград.

И впрямь, блажен любовник скромный,

Читающий мечты свои

Предмету песен и любви,

Красавице приятно‑томной!

Блажен... хоть, может быть, она

Совсем иным развлечена.

XXXV.

Но я плоды моих мечтаний

И гармонических затей

Читаю только старой няне,

Подруге юности моей,

Да после скучного обеда

Ко мне забредшего соседа,

Поймав нежданно за полу,

Душу трагедией в углу,

Или (но это кроме шуток),

Тоской и рифмами томим,