Гостиная, отделенная аркой от залы. Горит люстра. Слышно, как в передней играет еврейский оркестр, тот самый, о котором упоминается во втором акте. Вечер. В зале танцуют grand-rond. Голос Симеонова-Пищика: «Promenade а une paire!» Выходят в гостиную: в первой паре Пищик  и Шарлотта Ивановна , во второй — Трофимов  и Любовь Андреевна , в третьей — Аня  с почтовым чиновником , в четвертой — Варя  с начальником станции  и т. д. Варя тихо плачет и, танцуя, утирает слезы. В последней паре Дуняша . Идут по гостиной. Пищик кричит: «Grand-rond, balancez!» и «Les cavaliers а genoux et remerciez vos dames!»

Фирс  во фраке проносит на подносе сельтерскую воду. Входят в гостиную Пищик  и Трофимов .

Пищик.  Я полнокровный, со мной уже два раза удар был, танцевать трудно, но, как говорится, попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй. Здоровье-то у меня лошадиное. Мой покойный родитель, шутник, царство небесное, насчет нашего происхождения говорил так, будто древний род наш Симеоновых-Пищиков происходит будто бы от той самой лошади, которую Калигула посадил в сенате… (Садится.)  Но вот беда: денег нет! Голодная собака верует только в мясо… (Храпит и тотчас же просыпается.)  Так и я… могу только про деньги…

Трофимов.  А у вас в фигуре в самом деле есть что-то лошадиное.

Пищик.  Что ж… лошадь хороший зверь… лошадь продать можно…

Слышно, как в соседней комнате играют на бильярде.

В зале под аркой показывается Варя .

Трофимов (дразнит).  Мадам Лопахина! Мадам Лопахина!..

Варя (сердито) . Облезлый барин!

Трофимов.  Да, я облезлый барин и горжусь этим!

Варя (в горьком раздумье) . Вот наняли музыкантов, а чем платить? (Уходит.)

Трофимов (Пищику) . Если бы энергия, которую вы в течение всей вашей жизни затратили на поиски денег для уплаты процентов, пошла у вас на что-нибудь другое, то, вероятно, в конце концов вы могли бы перевернуть землю.

Пищик.  Ницше… философ… величайший, знаменитейший… громадного ума человек, говорит в своих сочинениях, будто фальшивые бумажки делать можно.