Однажды, во время танцев, вечером, при освещении месяца, я вошел в сенцы, куда скрылась и моя болгарочка. Увидев меня, она стала притворяться, что перебирает сухие лепестки роз, которые, надо сказать, тамошние жители собирают целыми мешками. Но я обнял ее, прижал к своему сердцу и несколько раз поцеловал.

С тех пор, каждый раз, когда являлась луна на небе со звездами, спешил я к возлюбленной моей и все денные заботы на время забывал с нею. Когда же последовал наш поход из тех мест, мы дали друг другу клятву в вечной взаимной любви и простились навсегда.

- И все? - спросила разочарованно Людмила Львовна.

- А чего же вам больше? - возразил комендант. - Нет, Яков Михайлович, вы меня извините - это не любовь, а просто бивуачное приключение армейского офицера.

- Не знаю, милая моя, ей-богу, не знаю - любовь это была или иное чувство...

- Да нет... скажите... неужели в самом деле вы никогда не любили настоящей любовью? Знаете, такой любовью, которая... ну, которая... словом... святой, чистой, вечной любовью... неземной... Неужели не любили?

- Право, не сумею вам ответить,- замялся старик, поднимаясь с кресла.Должно быть, не любил. Сначала все было некогда: молодость, кутежи, карты, война... Казалось, конца не будет жизни, юности и здоровью. А потом оглянулся - и вижу, что я уже развалина... Ну, а теперь, Верочка, не держи меня больше. Я распрощаюсь... Гусар,- обратился он к Бахтинскому,- ночь теплая, пойдемте-ка навстречу нашему экипажу.

- И я пойду с вами, дедушка,- сказала Вера.

- И я,- подхватила Анна.

Перед тем как уходить, Вера подошла к мужу и сказала ему тихо:

- Поди посмотри... там у меня в столе, в ящичке, лежит красный футляр, а в нем письмо. Прочитай его.