– Можно подсесть к вам? – спросил Санин.



Можно. – Джемма слегка подвинулась на скамейке.



Санин поместился возле нее. «Как начать?» – думалось ему. Но Джемма вывела его из затруднения.



– Вы дрались сегодня на дуэли, – заговорила она с живостью и обернулась к нему всем своим прекрасным, стыдливо вспыхнувшим лицом, – а какой глубокой благодарностью светились ее глаза! – И вы так спокойны? Стало быть, для вас не существует опасности?



– Помилуйте! Я никакой опасности не подвергался. Все обошлось очень благополучно и безобидно.



Джемма повела пальцем направо и налево перед глазами… Тоже итальянскии жест.



– Нет! нет! не говорите этого! Вы меня не обманете! Мне Панталеоне все сказал!



– Нашли кому верить! Сравнивал он меня с статуей командора?



– Выражения его могут быть смешны, но ни чувство его не смешно, ни то, что вы сделали сегодня. И все это из-за меня… для меня. Я этого никогда не забуду.



– Уверяю вас, фрейлейн Джемма…



– Я этого не забуду, – с расстановкой повторила она, еще раз пристально посмотрела на него и отвернулась.



Он мог теперь видеть ее тонкий, чистый профиль, и ему казалось, что он никогда не видывал ничего подобного и не испытывал ничего подобного тому, что он чувствовал в этот миг. Душа его разгоралась.



«А мое обещание!» – мелькнуло у него в мыслях.



– Фрейлейн Джемма… – начал он после мгновенного колебания.



Она не повернулась к нему, она продолжала разбирать вишни, осторожно бралась концами пальцев за их хвостики, заботливо приподнимала листочки… Но какой доверчивой лаской прозвучало это одно слово: «что?»



– Вам ваша матушка ничего не сообщала… насчет…



– Насчет?



– На мой счет?



Джемма вдруг отбросила назад в корзину взятые ею вишни.



– Она говорила с вами? – спросила она в свою очередь.



– Да.



– Что же она вам такое сказала?



– Она сказала мне, что вы… что вы внезапно решились переменить… свои прежние намерения.



Голова Джеммы опять наклонилась. Она вся исчезла под шляпой: виднелась только шея, гибкая и нежная, как стебель крупного цветка.



– Какие намерения?



– Ваши намерения… касательно… будущего устройства вашей жизни.



– То есть… Вы это говорите о господине Клюбере?



– Да.



– Вам мама сказала, что я не желаю быть женою господина Клюбера?



– Да.



Джемма подвинулась на скамейке. Корзина накренилась, упала… несколько вишен покатилось на дорожку. Прошла минута… другая…



– Зачем она вам это сказала? – послышался ее голос.