– Вот что единственно могу сообщить, – как бы надумался вдруг Смердяков. – Бываю я здесь по-всегдашнему соседскому знакомству, и как же бы я не ходил-с? С другой стороны Иван Федорович, чем свет сегодня послали меня к ним на квартиру в ихнюю Озерную улицу, без письма-с, с тем, чтобы Дмитрий Федорович на словах непременно пришли в здешний трактир-с на площади, чтобы вместе обедать. Я пошел-с, но Дмитрия Федоровича я на квартире ихней не застал-с, а было уж восемь часов: «был, говорят, да весь вышел», – этими самыми словами их хозяева сообщили. Тут точно у них заговор какой-с, обоюдный-с. Теперь же, может быть, они в эту самую минуту в трактире этом сидят с братцем Иваном Федоровичем, так как Иван Федорович домой обедать не приходили, а Федор Павлович отобедали час тому назад одни и теперь почивать легли. Убедительнейше однако прошу, чтобы вы им про меня и про то, что я сообщил, ничего не говорили-с, ибо они ни за чту убьют-с.

– Брат Иван звал Дмитрия сегодня в трактир? – быстро переспросил Алеша.

– Это точно так-с.

– В трактир Столичный город, на площади?

– В этот самый-с.

– Это очень возможно! – воскликнул Алеша в большом волнении. – Благодарю вас, Смердяков, известие важное, сейчас пойду туда.

– Не выдавайте-с, – проговорил ему вслед Смердяков.

– О нет, я в трактир явлюсь как бы нечаянно, будьте покойны.

– Да куда же вы, я вам калитку отопру, – крикнула было Марья Кондратьевна.

– Нет, здесь ближе, я опять чрез плетень.

Известие страшно потрясло Алешу. Он пустился к трактиру. В трактир ему входить было в его одежде неприлично, но осведомиться на лестнице и вызвать их, это было возможно. Но только что он подошел к трактиру, как вдруг отворилось одно окно и сам брат Иван закричал ему из окна вниз.

– Алеша, можешь ты ко мне сейчас войти сюда или нет? Одолжишь ужасно.

– Очень могу, только не знаю, как мне в моем платье.

– А я как раз в отдельной комнате, ступай на крыльцо, я сбегу навстречу…

Чрез минуту Алеша сидел рядом с братом. Иван был один и обедал.