– Потому что не считаю нужным терять на это время.



– То есть, позвольте, почему ж вы знаете, что вы потеряете время? Многим статья эта недоступна, то есть выше их. Но я другое дело, я вижу насквозь его мысли и знаю, почему это слабо.



Все замолчали. Крицкий медлительно встал и взялся за шапку.



– Не хотите ужинать? Ну, прощайте. Завтра приходите со слесарем.



Только что Крицкий вышел, Николай Левин улыбнулся и подмигнул.



– Тоже плох, – проговорил он. – Ведь я вижу…



Но в это время Крицкий в дверях позвал его.



– Что еще нужно? – сказал он и вышел к нему в коридор. Оставшись один с Марьей Николаевной, Левин обратился к ней.



– А вы давно с братом? – сказал он ей.



– Да вот уж второй год. Здоровье их очень плохо стало. Пьют много, – сказала она.



– То есть как пьет?



– Водку пьют, а им вредно.



– А разве много? – прошептал Левин.



– Да, – сказала она, робко оглядываясь на дверь, в которой показался Николай Левин.



– О чем вы говорили? – сказал он, хмурясь и переводя испуганные глаза с одного на другого. – О чем?



– Ни о чем, – смутясь, отвечал Константин.



– А не хотите говорить, как хотите. Только нечего тебе с ней говорить. Она девка, а ты барин, – проговорил он, подергиваясь шеей.



– Ты, я ведь вижу, все понял и оценил и с сожалением относишься к моим заблуждениям, – заговорил он опять, возвышая голос.



– Николай Дмитрич, Николай Дмитрич, – прошептала опять Марья Николаевна, приближаясь к нему.



– Ну, хорошо, хорошо!.. Да что ж ужин? А, вот и он, – проговорил он, увидав лакея с подносом. – Сюда, сюда ставь, – проговорил он сердито и тотчас же взял водку, налил рюмку и жадно выпил. – Выпей, хочешь? – обратился он к брату, тотчас же повеселев. – Ну, будет о Сергее Иваныче. Я всетаки рад тебя видеть. Что там ни толкуй, а все не чужие. Ну, выпей же. Расскажи, что ты делаешь? – продолжал он, жадно пережевывая кусок хлеба и наливая другую рюмку. – Как ты живешь?



– Живу один в деревне, как жил прежде, занимаюсь хозяйством, – отвечал Константин, с ужасом вглядываясь в жадность, с которою брат его пил и ел, и стараясь скрыть свое внимание.



– Отчего ты не женишься?



– Не пришлось, – покраснев, отвечал Константин.



– Отчего? Мне – кончено! Я свою жизнь испортил. Это я сказал и скажу, что, если бы мне дали тогда мою часть, когда мне она нужна была, вся жизнь моя была бы другая.



Константин Дмитрич поспешил отвести разговор.



– А ты знаешь, что твой Ванюшка у меня в Покровском конторщиком? – сказал он.