– Позор и срам! – отвечал полковник. – Одного боишься – это встречаться с русскими за границей. Этот высокий господин побранился с доктором, наговорил ему дерзости за то, что тот его не так лечит, и замахнулся палкой. Срам просто!



– Ах, как неприятно! – сказала княгиня. – Ну, чем же кончилось?



– Спасибо, тут вмешалась эта… эта в шляпе грибом. Русская, кажется, – сказал полковник.



– Mademoiselle Варенька? – радостно спросила Кити.



– Да, да. Она нашлась скорее всех, она взяла этого господина под руку и увела.



– Вот, мама, – сказала Кити матери, – вы удивляетесь, что я восхищаюсь ею.



С следующего дня, наблюдая на водах своего неизвестного друга, Кити заметила, что mlle Варенька и с Левиным и его женщиной уже находилась в тех же отношениях, как и с другими своими protégés. Она подходила к ним, разговаривала, служила переводчицей для женщины, не умевшей говорить ни на одном иностранном языке.



Кити еще более стала умолять мать позволить ей познакомиться с Варенькой. И, как ни неприятно было княгине как будто делать первый шаг в желании познакомиться с гжою Шталь, позволявшею себе чемто гордиться, она навела справки о Вареньке и, узнав о ней подробности, дававшие заключить, что не было ничего худого, хотя и хорошего мало, в этом знакомстве, сама первая подошла к Вареньке и познакомилась с нею.



Выбрав время, когда дочь ее пошла к ключу, а Варенька остановилась против булочника, княгиня подошла к ней.



– Позвольте мне познакомиться с вами, – сказала она с своею достойною улыбкой. – Моя дочь влюблена в вас, – сказала она. – Вы, может быть, не знаете меня. Я…



– Это больше, чем взаимно, княгиня, – поспешно отвечала Варенька.



– Какое вы доброе дело сделали вчера нашему жалкому соотечественнику! – сказала княгиня.



Варенька покраснела.



– Я не понимаю, я, кажется, ничего не делала, – сказала она.



– Как же, вы спасли этого Левина от неприятности.



– Да, sa compagne позвала меня, и я постаралась успокоить его: он очень болен и недоволен был доктором. А я имею привычку ходить за этими больными.



– Да, я слышала, что вы живете в Ментоне с вашею тетушкой, кажется, madame Шталь. Я знала ее bellesoeur.



– Нет, она мне не тетка. Я называю ее maman, но я ей не родня; я воспитана ею, – опять покраснев, отвечала Варенька.



Это было так просто сказано, так мило было правдивое и открытое выражение ее лица, что княгиня поняла, почему ее Кити полюбила эту Вареньку.



– Ну, что же этот Левин? – спросила княгиня.



– Он уезжает, – отвечала Варенька.